Конец века, конец тысячелетия…
Не каждому поколению доводится встретить сочетание таких календарных вех. Хотя с позиций современного светского сознания в них нет ничего особенного. Ни экономист, ни демограф, ни представитель естественных наук не найдут здесь достаточных оснований для завышенных ожиданий или, напротив, особой исторической настороженности. Но с позиций культуролога все выглядит несколько иначе. Культуролог знает, что как раз в такие периоды рождаются новые коллективные мифы. Вероятно, здесь скрывается влияние милленаристского архетипа в нашей культуре – ожидание нового “тысячелетнего царства”.
Устами Фукуямы западная культура проговорилась – выдала свое тайное вожделение. В самом деле, что такое конец истории для нынешних победителей, для процветающих господ мира сего? Он обещает закрепление этого небывало- выгодного и благоприятного положения на вечные времена. В мифе конца истории проявляется не только традиционный европоцентризм – представление о западной цивилизации как о наконец-таки найденном непревзойденном образце для всего человечества, которому предстоит в обозримом будущем уподобиться Западу и тем самым покончить с опасной и архаичной экзотикой культурно-исторического разнообразия человечества.
В этом мифе проявилась и потребность в цивилизованной стабильности людей, настрадавшихся от неслыханных ранее катастроф ХХ века. Миф этот объединяет всех тех, на Востоке и на Западе, кто всерьез опасается пробуждения вулкана истории – извержения скрытых вулканических энергий социума, способных вновь решительно расстроить едва налаживающийся мировой порядок. В этом мифе мне видится проявление не столько действительно оптимистической веры, сколько нешуточного страха. Этот страх перед Историей оказывается и страхом перед Россией. По меркам цивилизационной теории Россия – незаживающее темя планеты – одновременно и точка ее загадочного роста, и крайне уязвимое место. Именно здесь, в промежутке между Востоком и Западом, вулкан истории никак не может потухнуть, грозя сюрпризами всему тому, что обрело четкие контуры и нормы, отлаженность и предсказуемость.
В этих условиях весьма важно, не замыкаясь на трудностях переходного межкультурного периода, учитывать общецивилизационные ТЕНДЕНЦИИ культурно-ценностного роста, инновационные потоки в сфере массовой коммуникации, образования и социально выраженной культуры.
В своем поиске таких ценностных представлений мы основываемся на концепции свободного общества. Свободное общество – это общество, в котором всем институтам, традициям и практикам, социальным группам (любой природы и масштаба), способам мысли, самоосознания и связанным с ними типам рациональности доступны равные возможности для реализации присущих им замыслов о жизни, взглядов на мир и перспективы исторического развития.
Свободное общество, как принята культурно-ценностная ориентация и предельна цель исторического развития, является условием восстановления связей родовой сущности человека со свободой творческой деятельности в любых областях жизни.
Свободное общество – условие восстановления утраченных связей культуры и социальной практики, условие возможности для каждого человека жить полноценной духовной жизнью “здесь и теперь”, повсеместно и повседневно, а не в отложенном светлом будущем.
На рубеже ХХI века параллельно с переходом к инфраструктурным (сетевым) формам организации и на их основе можно говорить о формировании по крайней мере четырех “больших (сверхбольших) технологий”:
- – технологии здоровья (включающей экологическое проектирование, медицинское обслуживание, фармацевтическую индустрию, систему социального и медицинского страхования, создание новых продуктов питания, экологическое сельское хозяйство);
- – технологии развития социально-производственных систем (включающей инжиниринг, технологическое проектирование, предпринимательство, инновационную деятельность, подготовку и переподготовку кадров, организационное консультирование, инвестиционную деятельность, финансовую инженерию, информационное обслуживание, создание сетей коммуникации и связи, строительство и вывод из эксплуатации промышленных объектов, санацию, маркетинг);
- – технологии культурной политики и организации жизнедеятельности (включающей городское и региональное планирование, демографическое планирование, планирование семьи, жилищное строительство, организацию быта и инфраструктур, обеспечивающих качество жизни, рекламу, культурную индустрию, экранные технологии, политическое консультирование, право, дизайн, средства массовой информации);
- – технологии личностного роста (включающей личностную психотехнику, образовательные технологии различного уровня, системы самообразования, формирование личных инвестиционных планов, программы повышени мобильности, программы занятости, программы миграции, программы создания индивидуальных информационных и инструментально-эпистемических систем).
Каким образом уже сегодня можно реализовывать эти принципы на практике, в каких формах и при каких условиях? Один из вариантов ответа может выглядеть как проект “Ширам-пространство просветления“, к разработке и реализации которого приступила инициативная группа Холистической Сети России.